67

Я просто сказал однажды -

услышать она сумела, -

мне нравится, чтоб весною

любовь одевалась белым.

Глаза голубые вскинув,

взглянула с надеждой зыбкой,

и только детские губы

светились грустной улыбкой.

С тех пор, когда через площадь

я шел на майском закате,

она стояла у двери,

серьезная, в белом платье.

...И я уйду. А птица будет петь

как пела,

и будет сад, и дерево в саду,

и мой колодец белый.

На склоне дня, прозрачен и спокоен,

замрет закат, и вспомнят про меня

колокола окрестных колоколен.

С годами будет улица иной;

кого любил я, тех уже не станет,

и в сад мой за беленою стеной,

тоскуя, только тень моя заглянет...

И я уйду; один - без никого,

без вечеров без утренней капели

и белого колодца моего...

А птицы будут петь и петь, как пели.

Снега небес, вы как луна в апреле -

неуловимы, призрачны и белы.

Я как-то луг увидел оробело

таким, как ваши вечные метели.

И сном во сне пришли к моей постели

вы как посланцы белого предела,

к которому душа моя летела.

Я просыпался - слезы все блестели.

Когда я с вами, крылья кочевые,

в моей душе дремота или бденье?

Сольюсь порою с вашей белизной -

и словно пробудился я впервые...

И вдруг как бы пронизывает тенью

от миндаля, зацветшего весной...